Начало здесь.
Видео можно посмотреть здесь.
Часть 2:
Космисты будут писать о том, что сознание смертности, очень часто оно свое изнанкой имеет вот этот метафизический бунт.
И имеет вообще… Становится как бы источником зла и деструктивности так сказать в природе человека. То есть скрытый корень вот той розни, бесчеловеческой розни, которая вспыхивает на разных этапах истории и сейчас как вот она развита, все прекрасно знаем. Сейчас у нас вообще славяне-братья никак не могут договориться друг с другом. Скрытый её корень – это вот эта вот человеческая смертность. То есть то, что человек – существо физически несовершенное. Вот таким образом, как бы, на каких-то других уровнях уже социальных, психологических вот это сознание смертности, эта боль смертности, это отчаяние смертности и спасения, оно, так сказать, вылезает у нас.
Ну и дальше я вас обращу к Достоевскому. И поговорим мы о том, что явилось таким духовным и философским, я бы сказала даже научным толчком к рождению философии космизма. Потому что, как я уже сказала, она рождается в последней четверти XIX века в трудах, прежде всего, Федорова, Соловьева, а затем уже, в начале XX века, – Умов, Вернадский, Чижевский, философы вот этой самой христианской ориентации – Бердяев, Булгаков, Флоренский и другие.
Но что было толчком? А толчком была идея тепловой смерти Вселенной.
Дело в том, что во второй половине XIX века мир начал жить вот под этим дамокловом мечом второго начала термодинамики, когда Клаузиус переформулирует вот этот самый закон сохранения энергии, переформулирует идею второго начала термодинамики и формулирует вот эту идею тепловой смерти Вселенной: рост энтропии и Земля, и всё мироздание превращается в остывшее мертвое целое, вот в какую-то остывшую мертвую груду, так сказать, камней, небесных тел, в которой не будет жизни, не будет движения, ничего не будет.
Вот на самом деле очень многое зависит для человечества в истории от того, как развивается наука. Научное знание оно ближайшим образом влияет на нашу систему тоже во многом, так сказать, ценностей, оценок и понимания себя в мире. Так вот, когда в мир входит эта идея тепловой смерти Вселенной, то очень многое для человека меняется. Потому что, если раньше человек, переживавший вот эту индивидуальную смертность, он как бы мог утешиться тем, что будут жить другие поколения, правильно? У всех у нас или у многих у нас есть дети, есть близкие нам люди. Мы, так сказать, трудимся вот эти 40, 50, 60, 70 лет, которые мы живем, но мы что-то оставляем им. И собственно вся наша цивилизация и культура, она создана вот этими коллективными творческими усилиями поколений, правильно? Вот, и они в некотором смысле живут в нас и живут, продолжают жить в истории. И этим можно утешаться. Этим человечество, всё-таки, утешается, и утешалось на протяжении многих столетий.
Но можно ли утешаться тогда, когда, как говорит герой Достоевского: «Земля обратиться в ледяной камень и будет летать в безвоздушном пространстве с таким же множеством ледяных камней?» Как можно тогда утешаться вот этой идеей родового бессмертия и творчества, так сказать, вот этого последовательного творчества поколений, если в финале всё это будет уничтожено?
И у Достоевского есть такие «логические самоубийцы», то есть люди, которые уходят из жизни, понимая, что не просто их личное существование, а существование всей Вселенной оно не имеет смысла, оно обречено. Что человек, это действительно тогда пылинка на лике Земли. Пятое колесо в телеге под названием «жизнь». Есть у него такие герои. И вот эта цитата из знаменитой исповеди логического самоубийцы в «Дневнике писателя» 1876 года. Именно в этом «Дневнике писателя» в 1876 году Достоевский заговорит о том, что человек и человечество не может жить без высшей идеи существования. Которая есть, как он говорит: «вера в душу свою и её бессмертие и вообще вера в смысл мира и созидательные возможности человека в нем».
Так вот, если нет высшей идеи существования, то жить невозможно и вот этот герой, который эту высшую идею существования теряет и теряет всякий смысл бытия в перспективе того, что вот эта самая Земля и обратится в ледяной камень. Тогда зачем устраиваться? Бессмысленней ничего нельзя себе и представить.
Вот это была некая крайняя точка. Крайняя точка, которая фактически обессмысливала и бытие индивидуального человека, и бытие всего человечества.
И, в сущности, философия космизма это такая творческая коллективная соборная попытка вот наших отечественных философов и ученых (и очень важно, что здесь ученые, потому они как бы строят активную картину мира) вернуть миру и человеку смысл. Вернуть истории смысл. Вернуть истории значение, вот вернуть нам эту самую высшую идею существования.
Так, ну вот, это как раз, собственно, и можете прочитать, это вот, вот эта самая исповедь логического самоубийцы, как раз когда он говорит о том, что он не может даже быть счастлив, даже и при самом высшем и непосредственном счастье любви к ближнему и любви ко мне человечества, ибо знаю, что завтра же все это будет уничтожено: и я, и все счастье это, и вся любовь, и все человечество — обратимся в ничто, в прежний хаос. … Я не буду и не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля.
Вот против такой картины мира собственно космизм и, так сказать, выставляет другой образ мира и человека. Ну, это вот, собственно, цитата из Федорова, когда он как раз переводит собственно человека с позиции созерцателя мира, который только является свидетелем жизни бесконечной Вселенной, в активного деятеля и агента развития Вселенной.
И сейчас мы с вами, собственно, поговорим как раз о естественно-научных обоснованиях вот этого нового образа человека, потому что для философии космизма человек существо не случайное. Человек – существо, от которого, который появляется вот в процессе как бы вселенской и планетарной эволюции появляется закономерно и, собственно, дальнейшие перспективы его развития тоже огромны.
Вот, и они от них, от того, как человек себя, так сказать, ведет себя на планете Земля, собственно зависит не только будущее нашей планетарной истории, но и вселенской истории. То есть, в общем-то, всего мира. То есть вот мы видим, какая здесь бездна ответственности.
Итак, с чего, собственно, начинают философы и ученые-космисты?
Они начинают с того, что они обращаются к эволюционному процессу. Они обращаются к тому, как появляется человек, чтобы показать нам, что человек не случайно возникает в мире.
И вот Владимир Иванович Вернадский, собственно, философ и ученый, он в процессе своих исследований эволюции живого вещества, то есть жизни, ведь когда-то не было жизни, да, жизнь возникает на Земле на определенном тоже этапе вот этой самой земной планетарной истории, возникает жизнь, это колоссальный скачок. Колоссальный скачок.
Так вот, дальше происходит развитие жизни в направлении появления разумной и творческой жизни, коей являемся все мы. И вот Вернадский пишет: «В наших представлениях об эволюционном процессе живого вещества мы недостаточно учитываем реально существующую направленность эволюционного процесса».
Эта мысль Вернадского о том, что эволюционный процесс имеет вектор, имеет направление, основывалось на идеях американского биолога и палеонтолога, Джеймса Дана , который в 1851 году, когда вышла работа Дарвина «Происхождение видов как фактор эволюции», он выдвинул другую эволюционную теорию, которая была связана с фактором цефализации. Что такое цефализация?
Дело в том, что, начиная вот с эпохи Кембрия, когда появляются первые зачатки нервной системы в живых существах, то эволюционный процесс, он начинает идти по линии совершенствования нервной системы и ростом массы головного мозга живых существ. То есть цефализация – это как бы головизация, это от слова греческого «цефале» или «кефале». «Кефале» по гречески, «цефале», если в латинской огласовке – голова. То есть, получается, что именно благодаря этому факту цефализации и появляется человек.
Причем цефализация это не то, что мы вот захотели и придумали, цефализация – это то, что в науке называется эмпирическим обобщением. То есть это огромная сумма фактов, как бы исследований эволюционного процесса, которые нам об этом факте цефализации говорят. Кстати, ту же самую мысль параллельно Вернадскому будет высказывать Пьер Тейяр де Шарден. Это тоже поставит этот фактор цефализации как ключевой фактор возникновения разумного творческого существа. Вот мы видим, как он пишет о Джеймсе Дана.
И соответственно, мы понимаем, что человек не случайно возникает в природе. Являясь вершиной этого процесса цефализации, он должен продолжить его дальше. И, собственно, ключевая идея философии космизма – это идея активной эволюции. Вот активной эволюции, то есть того, что с человеком, в котором в мир входят новые факторы развития.
Потому что входит, во-первых, что: целенаправленная творческая деятельность, способность сознавать, человек ставит себе цель, способность любить, способность сострадать – то вся эта сфера этики и нравственности, способность быть солидарным с другими, способность отвечать за другого, человек, который не удовлетворяется тем, что природа ему, так сказать, предлагает, а он творит вокруг себя целый мир, как бы новый мир. Вот, это всё реальные факторы развития, это эволюционные факторы. И поэтому с точки зрения Вернадского, с точки зрения философов-космистов, значит, они начинают играть роль, собственно, в процессе развития мира. Человек, он встаёт, если хотите… вот у Светланы Григорьевны Семеновой, у неё было такое замечательное выражение, она говорила: «Человек должен взять штурвал эволюции в свои руки» – вот это она всегда говорила на своих лекциях. То есть действительно мы становимся во главе развития мира и от нас очень многое зависит. Значит, куда мы его поведем – следующий вопрос.
И получается, что человек, он как бы существо с одной стороны растущее, то есть человек – это существо, которое имеет перспективу, оно должно совершенствовать самого себя и физически, и духовно, и так далее. В то же время он существо сознательно творческое, которое призвано действовать в этом мире и преображать этот мир.
И вот, собственно, здесь мы видим две цитаты. Две цитаты, которые нам как раз рисуют: цитата из Вернадского и цитата из Пьера Тейяра де Шардена, который нам и говорит как бы об этой ключевой роли – сознающей, чувствующей, творящей жизнь в процесс не просто планетарного, но и вселенского развития. «Это сила есть разум человека, устремленный, организованный в воли его, как существа общественного» .
И Тейяр де Шарден, который говорит, у него есть такое замечательное понятие — гоминизация, то есть это собственно процесс, который связан с появлением человека и дальнейшие его перспективы.
Ну и, собственно, куда устремляется у нас, так сказать, вот это вот эволюционное развитие человека, здесь появляется замечательная, так сказать, формула, понятие, которое вводит Владимир Иванович Вернадский, это понятие ноосферы. То есть он его тоже производит от греческого слова «νόος», То есть «ум», «разум». И это вся сфера творческой, духовной, культурной, цивилизационной деятельности человека.
То есть мы действительно давайте задумаемся, ведь когда-то, когда человек возникает в природе, он фактически приходит туда абсолютно голым, абсолютно незащищенным. Причем, Федоров, у него есть такая яркая работа, она называется «Горизонтальное положение и вертикальное – смерть и жизнь», где он говорит о том, что, когда человек появляется в природе, природа фактически ничего не дает ему для защиты, для выживания в природе в отличие от других существ. Если всем другим существам природа даёт возможность приспособляться, менять окраску. Как у нас, там, заяц летом, он у нас серый – скрывается в природе. Зимой он белый – он невидим на снегу. Какие-нибудь там существа грызуны, у них бесконечно отращиваются зубы — сами отрастают, у человека никаких зубов не отрастает. Когти, шерсть, для того, чтобы обогреться. То есть природа другим существам она дает возможность, она их уже приспособляет к существованию. Почему?
Потому, что ни одно живое существо – оно не выходит за границы, так сказать, вот той программы, которую природа ему задает, за границы отпущенного ему удела. У него нет свободы. У зайца нет свободы, убегать от волка или не убегать, у волка нет свободы есть ему зайца или не есть. Волк никогда не встанет в позу Гамлета и не скажет: «Быть или не быть, есть или не есть», – он бежит и ест. Понимаете, да? То есть, природа существует в границах инстинктов.
А у человека появляется интеллект. Вот об этом как раз будет говорить Анри Бергсон в книге «Творческая эволюция», это книга 1913 года, в России верней она в 1913 году вышла, раньше она написана, она вошла тоже в такую как бы копилку идей, которую подхватывают философы-космисты. Вот как раз Бергсон говорит о том, что человек во многом развивается, именно используя интеллект, используя разум.
То есть разум, который и дает ему возможность как бы выжить в природе, и не просто выжить в природе, а сделать колоссальное еще приращение. И вот над этой самой природной средой воздвигнуть другую среду, которая тоже является частью природы, но уже природы, которую творит сам человек.
Вот эта вторая природа, то, что мы называем второй природой, то что творит человек вокруг себя. Это сфера как раз вот и наших технических, творческих изделий и, так сказать идей. Это и архитектура, это живопись, музыка, это идеи, рецепты производства вещей, которые существуют в человечестве. То есть вот всё-всё, что мы творим, то чего не было в мире.
Всё, что вот это умная, как бы новая творческая оболочка Земли, которую Вернадский называет ноосферой. Причем интересно, что, вот к некому генезису идей, впервые слово «ноосфера» появилось не у него. Слово «ноосфера» придумал как раз Тейяр де Шарден. Но сам Тейяр, он основывался как раз на учении Вернадского о биосфере, о сфере живого.
Почему ему так была важна эта идея биосферы? Потому, что в живом происходят некие новые процессы, в нём происходят процессы не только рассеивания энергии, но и упорядочивание, устроение мира, борьбы с энтропией.
То есть русский космизм, в лице ученых, таких как Николай Алексеевич Умов, Владимир Иванович Вернадский и др., заговорил об антиэнтропийной сущности живого.
Причём где, в каких явлениях живой природы мы видим эту антиэнтропийную сущность?
Антиэнтропийная сущность живого – это способность к накоплению, аккумуляции, а не к рассеиванию энергии – это в растениях. Вернадский говорит о том, какую колоссальную работу выполняют в природе живые растения, именно растения, которые являются колоссальными факторами конденсации, накопления солнечной энергии.
А человек, в своей творческой, культурной деятельности, в своём труде, тоже является фактором негэнтропии – вот это очень важное понятие, антиэнтропийным фактором.
То есть он борется с распадом, со смертью, он упорядочивает этот мир. Вся цивилизация, культура, все наши идеи и смыслы, которые мы вносим в культуру, всё то, что мы вносим в мир – это всё антиэнтропийные факторы, все то, что мы вносим в мир. И поэтому для философов-космистов человек – величайший борец с энтропией.
Николай Алексеевич Умов, этот физик-философ, даже говорил о том, что нужно… он предлагал ввести третий закон термодинамики, который имеет отношение к явлениям жизни. Той творческой, сознательной жизни, которой является человек В человеке действует третье начало термодинамики.
И вот ноосфера, новая оболочка Земли, творческая оболочка Земли, как пишет Вернадский: «Есть новое геологическое явление на нашей планете, в ней человек впервые становится крупнейшей геологической силой, он может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перед ним открываются всё более и более широкие творческие возможности» . Это то, как формулирует идею ноосферы Вернадский.
Продолжение следует.